Собственно, серия указов Верховного Совета СССР и приказов Наркомата обороны, вводивших новые знаки различия, относится к январю -февралю 1943 года. Однако лишь весной и даже летом того грозного года погоны распространились во всей многомиллионной Красной Армии и Красном Флоте.
ОБ ЭТОМ с нами поделился воспоминаниями ветеран Великой Отечественной Василий Васильевич Воронцов. Воспоминания о погонах у него нешаблонные, колоритные.
Служба для него началась еще до погон – в 1942 году. Тогда же, в ноябре, получил и первое боевое задание: курсантов Великоустюгского пехотного училища бросили на поиск диверсионной группы немцев, высадившейся в районе озера Лача. Один из товарищей Василия Воронцова на том задании погиб. Но и немцам не удалось уйти…
А погоны – они до наших северных краев «добрались» лишь весной 1943 года. В училище, по крайней мере, не только курсанты, но и командиры их не имели. Прибывает весной инспекция из Москвы – естественно, офицеры уже в погонах. А дежурный по училищу такие знаки различия впервые видит. И, растерявшись, титулует подполковника генералом…
Более того, погон Василий Воронцов не получил и по окончании училища – в форме старого образца молодой офицер был вместе с товарищами отправлен на Западный фронт. Доехали в таком виде только до Москвы – там были задержаны патрулем и доставлены в комендатуру. «Почему без погон? Где у вас старший?» - «Наверное, в другой комендатуре…» Пришлось купить погоны. Но они оказались светлые, не полевые. И по прибытии в одно из резервных подразделений Западного фронта пришлось покупать еще один комплект…
Далее для Василия Воронцова начались фронтовые будни. Прервались они в первый раз очень скоро, летом 43-го, на Курской дуге – ранением в руку. Второй раз – в 44-м, уже на польской земле, новым ранением – тяжелейшим, в живот. В таком состоянии Василий Воронцов еще прошел с полкилометра. Выносить было некому, в том бою одних офицеров в батальоне погибло пятеро…
Жаль, что и о предшествующей военным годам, и о дальнейшей своей жизни Василий Васильевич отказался говорить наотрез. Только и узнал я, что родом он из деревни Лая, а несколько мирных десятилетий отдал работе на Севмаше – в 42-м цехе, сборщиком… Скорее всего, дело в неподдельной скромности Василия Васильевича. Недаром с самого начала нашего разговора он предупредил: «Не люблю этой помпы…» Может, сказывается и старая заводская привычка к немногословности в том, что касается работы, или просто недоверие к пишущей братии.
Но может быть еще, что, по мнению ветерана, самое трудное и самое славное, что происходило в его жизни, происходило именно тогда, в грозные военные дни, когда на плечах его были погоны действующей армии. Погоны, которые и он, и его соратники не запятнали ничем и никогда.
Станислав ЗЕЛЯНИН