Номер от 26 ноября 2010 г.

После войны женихов в селе можно было пересчитать по пальцам, да и те смотрели на молодых, подросших за войну девчонок. Позванивая медалями, они долго и придирчиво выбирали девушек на танцах, провожали домой, хвастаясь своими боевыми заслугами. На Веру никто не смотрел, да и смотреть-то было не на что. На ногах грубые мужские ботинки, зимой и летом одна юбчонка, да платок на голове. В семье она была старшей. Отец погиб на фронте, мать была больна, и Вера тянула всю семью одна. Иногда, разгибаясь от непосильной работы, она сбрасывала платок и смотрела на себя в зеркало. Голубые глаза, нежный овал лица и великолепная коса ржаного цвета, перекинутая на грудь.

ТАК БЫ и жила она перестарком, если бы не присмотрел её вдовый сосед с тремя детьми, вернувшийся с войны инвалидом. Он похоронил жену и сильно бедствовал с детишками. Вася сделал ей предложение, и она решилась – очень жалко было его ребят. У Веры родились свои дети, с Васиными теперь их было пятеро. Жили бедно. Вася работать не мог, и Вера выбивалась из сил, чтобы прокормить семью. Когда страна стала осваивать целину, решили они с Васей податься в Казахстан искать лучшей жизни.

Поехали. Дали им просторный дом. Веру взяли на работу в бухгалтерию, и жизнь семьи стала налаживаться. Но Вася вдруг запил. Для Веры это было настоящей бедой.

Как-то поехала она с отчётом в областной центр. В городе Вера была впервые, и он поразил её своим великолепием, особенно понравились женщины – нарядные, красивые. За одной Вера даже пошла по улице и долго разглядывала незнакомку. Та была на высоких каблуках, в чёрном панбархатном платье с заниженной талией. Вера любовалась женщиной, ставила себя на её место и уныло сознавала, что ей такого платья не носить. Вернувшись домой, рассказала Васе о городе и панбархатном платье, что видела на женщине. Вася почти не слушал, он был пьян.

И вот однажды в сельпо привезли товар. Вера заглянула туда и не поверила глазам – на прилавке лежали три рулона панбархата: чёрного, синего и малинового. И замерла около этих тканей. Это был китайский панбархат – тонкий, нежный, он струился между пальцами как вода. Долго Вера стояла у прилавка, пришла домой, словно пришибленная. Вася был трезвый. «Что с тобой?» - спросил жену. «Да в сельпо панбархат привезли, такой красивый», - уныло ответила Вера. Вася куда-то исчез, а на нее опять навалились домашние заботы, и она забыла и про панбархат, и про платье. Вечером после ужина Вася подал ей свёрток и сказал: «Знаешь, Вера, ведь я тебе благодарен за то, что ты растишь моих детей и меня, пьяницу, не бросаешь. Спасибо тебе за всё». Вера взяла свёрток, и из него выскользнула на стол ткань – черный панбархат. «Ты ведь мечтала, - сказал Вася, – сшей себе платье». Вера заплакала.

Платье ей сшила ссыльная немка. Так, как просила Вера: талия занижена, вырез мысиком. И вот оно готово. А тут их с Васей в гости пригласили, на свадьбу. Когда Вера надела платье, Вася так и ахнул – такая она была красивая. Высокая, стройная, косу обвила вокруг головы, будто корону надела. Когда шли с Васей по улице, люди оглядывались: неужели Верка?

На свадьбе среди общего веселого и шумного застолья вдруг вскочила одна бабёнка и громко крикнула: «Выпьем за Веркино панбархатное платье. Дети у неё в рванье, голодные, а она вон какое платье себе справила». Как кнутом хлестнули Веру эти слова. Она встала из-за стола и ушла домой. Сняла платье и положила на дно сундука. И больше не надевала.

Прошло много лет. Вот уже и младшая дочь Оля вышла замуж и уехала в город. Она работала на заводе и участвовала в художественной самодеятельности – у Оли был сильный голос, она пела русские народные песни. В свой очередной приезд к матери Оля залезла в сундук и со дна достала панбархатное платье: «Ой, мамочка, какое платье! Можно я примерю?» Когда Оля надела платье, Вера изумилась: платье было дочери как раз впору. И как же была она похожа на молодую Веру! Та же стать, тот же рост, та же коса ржаного цвета вокруг головы. «Возьми это платье себе, - сказала Вера, - может, тебе принесёт оно счастье».

Как-то однажды Вера поехала в гости к дочери, и Оля пригласила её во Дворец культуры на концерт. Она усадила мать в первом ряду, а сама исчезла. Открылся занавес. На сцену вышла высокая красивая певица с косой вокруг головы. На ней было черное панбархатное платье. Она запела, и зал затих в восторге. «Да ведь это Оля в моём панбархатном платье!» - воскликнула ошеломлённая Вера. Седой сосед повернулся к ней: «Что вы сказали?» Зал загрохотал аплодисментами. Когда они стихли, Вера повернулась к соседу: «Это моя дочь!» Глаза ее сияли.