Вокзальный перрон был полон. Ждали электричку, она опаздывала, люди мёрзли под холодным ветром. Была глубокая осень. Люди скучали, курили и ругали диспетчера, который никак не объявлял о прибытии поезда.
Огромная стая птиц появилась над перроном неожиданно и мгновенно расселась на проводах, столбах и крыше вокзала. Птиц было много, очень много. Это были грачи, они летели на юг и, видимо, сильно устали. Они не суетились, не толкали друг друга, а четко рассаживались, будто каждый заранее знал свое место. Рассевшись, они тут же опустили клювы и заснули. Не спал только вожак. Он зорко охранял стаю. Около него вился еще один грач, который время от времени облетал всех и что-то каркал.
Грачи спали ровно десять минут. Потом все проснулись и стали клювами чистить перья и крылья. Вожак что-то прокричал. Стая глухо и дружно зароптала. В этом ропоте слышалось негодование. Видимо, стоянка была короткой и птицы не успели отдохнуть. Птицы, опустив клювы, опять замерли. Вожак подождал еще десять минут и снова что-то «приказал» грачу, летавшему около него. Грач облетел всю стаю, о чем-то предупреждая птиц. Стая проснулась и зашевелилась. Вдруг вожак издал гортанный клекот, и стая, взмыв в небо, улетела.
Люди стояли ошеломлённые. «Вот это дисциплина, - только и сказал один мужчина, - я такое вижу впервые». Подошла электричка, и люди, как грачи, быстро расселись по свободным местам. Потрясённые увиденным, пассажиры молчали. О чем они думали? О птицах, которые знали свой путь, умели подчиниться вожаку и своей стае, или о себе, с тоской понимая, как они обленились и отдалились друг от друга.
Вороны
Во дворе детского садика росли пирамидальные тополя. Была ранняя весна, тополя ещё только распускали почки и стояли почти голые. На одном дереве семья воронов свила гнездо. Никогда раньше птицы не вили здесь гнезд, так как место это шумное. Во дворе гуляют детсадовцы, по тротуару ходят школьники в школу и домой. Не знаю, почему именно это место выбрали вороны для гнездования.
Я мирно шла по тротуару из магазина. Было послеобеденное затишье: школьники сидели за партами, детсадовцев уложили спать. Подняв голову, я увидела вОрона – он сидел на самой верхушке пирамидального тополя, а чуть ниже, в гнезде, сидела ворона, видимо, выводила птенцов. Я остановилась и стала с интересом рассматривать эту пару, думая, как мудро устроен мир у птиц, как в их мире мужчина бережёт, кормит и охраняет женщину-мать.
Мое поведение вОрону показалось подозрительным. Он вихрем слетел с вершины и набросился на меня. Это была большая птица с большим клювом. Ворон с шумом летал вокруг меня, распустив крылья и нападая. К нему присоединилась ворона, и они с обеих сторон гнали меня от своего гнезда. Я испугалась и побежала, отбиваясь от них сумкой. А вороны гнали меня до самого дома, готовые заклевать. С тех пор я далеко обхожу это место и никогда не заглядываюсь на гнёзда птиц.
Курица Ко-ко
Цыплят было двадцать. Хозяин купил их на базаре и принёс в коробке. Они жили за тёплой печкой и подрастали - здоровенькие и весёлые. Но у одной курочки, видимо, была повреждена ножка, и она никак не успевала за всеми. Другие цыплята обижали ее, и курочка плохо росла, была слабенькой и хромала.
Наступило лето, и цыплят переселили в сарай. Они уже подросли, обзавелись гребешками, дрались. Хозяйка пожалела хроменькую курочку – её оставили в чулане и назвали Ко-ко. Однажды в сарай проник хорёк и придушил всех цыплят. Осталась одна Ко-ко. Горько переживали хозяева эту утрату, и Ко-ко их утешала. «Ко-ко-ко», - говорила курочка, – ведь я с вами» - и клевала корм из рук хозяина. Она перезимовала в доме и к весне снесла яичко. Яичко было большое и красивое. Ножка зажила, и Ко-ко стала большой курицей. Она всё время что-то говорила, и хозяину казалось, что он ее понимает. «Ну вот, - сказал хозяин однажды, - пора тебе взяться за работу». Он посадил Ко-ко в корзину, где в гнезде лежали десять яиц. Ко-ко послушно села на яйца и терпеливо сидела на них, согревая своим теплом.
Ко-ко была инкубаторной курицей, и хозяин не особенно надеялся, что из его затеи что-нибудь получится. Думал, что инстинкт высиживания цыплят у Ко-ко утерян.
Но каково же было его удивление, когда через некоторое время из сарая вышла Ко-ко, а за ней шли десять маленьких пушистых цыплят. Она гордо шла по двору, разгребала лапами землю и всё время разговаривала, подзывая своих деток: «Ко-ко, ко-ко-ко, ко-ко-ко-ко!...»
Журавли
Был базарный день. Люди толпились около палаток, разглядывая товары, толкались, суетились. Из ближних деревень на базар приезжали на лошадях. На возах возвышались мешки с зерном, семечками, шерстью. Стоял яркий весенний день, снег почти сошел, но было ещё холодно. Люди суетились, двигались, приценивались и торговались. На одном из возов сидел мужичонка небольшого роста, в валенках с галошами, в заломленной за ухо зимней шапке и спокойно грыз семечки. Вдруг он спрыгнул с воза и, показывая на небо, закричал: «Летят, летят, смотрите – журавли летят!»
Все подняли головы. По голубому небу прямо над базаром летел клин журавлей. Время от времени раздавалось журавлиное курлыканье. Мужик побежал по базару, расталкивая всех, он бежал за стаей, восторг и умиление были на его лице. Он показывал рукой на небо и продолжал кричать: «Летят, милые, летят к нам с юга, весна пришла, люди!»
И все вдруг устремились за мужиком, толкаясь и говоря друг другу: «Летят, видите, журавли летят через наш посёлок!» Долго люди провожали взглядами клин журавлей. На их радостных и просветлённых лицах сиял восторг. По небритым щекам мужика текли слезы, он вытирал их по-детски, кулаком. В его лице было столько трепетного восторга, изумления и красоты.
Алевтина Владимировна Кудрявцева, пос. Раевский, Альшеевский район, Республика Башкортостан