- Ты на концерт Ивана Смирнова идешь?
- А кто это?- Да ты что, это же известный гитарист, так и в афише написано.ИВАН СМИРНОВ действительно известный музыкант, но его популярность совсем не такая, как, например, у Дидюли или Зинчука. На экране его не увидишь, в радиоэфире не услышишь. Еще бы - как можно совместить FM-формат и десяти-пятнадцати - двадцатиминутную композицию? А стандартно коротких пьес у гитариста почти нет.
Привезти Смирнова в Северодвинск - дело рискованное. Знатоков его творчества в городе не так много, а убедить нашего зрителя пойти на концерт исполнителя, чье имя упоминается редко, сложно. Но 1 декабря большой зал ДК «Строитель» был полон на три четверти - неплохой показатель. Может быть, свою роль в этом сыграл авторитет проекта «Хорошая музыка», в рамках которого постоянно проходят концерты уникальных иногородних музыкантов.
Два часа виртуозной игры, абсолютной демократичности подачи, театральной раскованности Ивана Смирнова и его музыкантов были настоящим подарком к началу долгой северной зимы. Зайчики от гитарной деки бегали по залу, становилось светлей, и жить хотелось.
Стиль Смирнова определить трудно - это яркая смесь русской традиции, фламенко, блюзовых импровизаций, внезапные переходы от легкого наигрыша к главной философской теме. Даже абсолютно немузыкальному зрителю слушать самые долгие композиции легко и интересно. Словно следишь за ярким и динамичным сюжетом хорошего фильма. Так же легко с Иваном Смирновым разговаривать.
- Вы впервые играли в нашем городе, удачно ли?
- Если честно, то мы уже давно отвыкли видеть пустые места в зале на своих выступлениях, избалованы немножко. Но не расстроились нисколько, логично, что где-то о нас знают мало. А вот делить концерт на два отделения не очень понравилось - теряется нерв, цельность. Получается не два отделения, а два концерта.
- Многие сегодняшние зрители знают вас по известному некогда ансамблю «Арсенал». Не скучаете по тем временам?
- Нет, эта была филармоническая эпоха, когда мы работали на постоянной ставке, готовили обязательные концерты и все такое. Но на общем фоне середины 80-х годов это был все же творческий оазис. «Арсенал» полностью ориентировался на Алексея Козлова, его задачи, перспективы, но он давал нам изрядную долю свободы. Там-то я и начал первые свои опусы сочинять, некоторые из них играю и сейчас.
- Барабанное соло на гитаре, неожиданные сбивки ритма в вашей музыке - любовь к импровизации?
- Пожалуй, да. Чем больше импровизации в творчестве, тем лучше. Причем настоящей, стихийной - когда сам не знаешь, что произойдет в следующий момент.
- Черпаете вдохновение в природе, судя по «Долгому озеру»?
- В тишине и пустоте, полном абстрагировании от западной музыки. Никогда не надо ничего повторять, музыкант должен все время открывать новые и новые горизонты. Вот и у нас свой язык, свое пространство, отношение к ритму. Сейчас ведь много различных инсталляций, перформансов - но за ними музыка уходит на второй план.
- Но и вы спокойно на концерте не сидите.
- Это уже обыгрывание музыки, совсем другое дело. Когда мы выступали в Белом доме, мы не надевали фраки, также позволяли себе шутки-прибаутки, и все были довольны. Усталые и серьезные чиновники, слушая и глядя на нас, отдохнули по-человечески. Но у нас есть и глубокие вещи, философские.
- А инструментальную попсу играть не тянет?
- Иногда нужно и такой элемент в свою музыку вносить. Если попса нравится публике, так почему нет? Но мы всегда по-своему осмысливаем такие темы, углубляем их.
- Обычно известные люди не хотят, чтобы их дети повторяли карьеру родителей, а ваш сын Михаил играет вместе с вами. Создаете династию?
- На самом деле со мной он выступает не всегда, у него есть своей музыкальный проект. Я же просто помогаю набрать опыт, овладеть техникой. У меня восемь детей и пять внуков, и если кто-то захочет заниматься музыкой - пожалуйста, помогу с удовольствием.
- Такой образный вопрос - когда играете, не кажется, что гитара испытывает удовольствие?
- Сомневаюсь. Гитара эта уже битая-перебитая. Когда мастер в последний раз ее заклеивал, сказал, что еще одна трещина - и все, можно выкидывать. У меня, конечно, есть студийный инструмент, ну а это - рабочая лошадь. Когда использую ее как перкуссию, все время переживаю.
- К нам тут летом гитарист Ян Аккерман из Голландии приезжал. Тоже виртуоз, но ваша музыка как-то роднее.
- Конечно, мы ближе, чем Аккерман. Мы же говорим тем языком, который понятен русскому человеку. Но это не значит, что мы играем только на балалайках. Российская культура впитала все возможные веяния и течения, так и в нашем творчестве звучит множество национальных традиций. А балалайка - лишь одна миллионная часть нашей культуры.
- Можно ли провинциальному музыканту стать знаменитым сегодня?
- Можно, и дело не в возможностях, которые предлагают центральные города. Вот мы все время «рвем когти» из Москвы, чтобы ощутить свободу, а в столице играем в основном в одном и том же зале. Главное - чтобы сам музыкант чувствовал перспективу, чтобы музыка вдохновляла, будоражила и завораживала.
- Чувствуете себя состоявшимся музыкантом?
- На том свете почувствую. А пока я ощущаю себя скованным некоторыми стенками и преградами, хотя и живу в огромном пространстве. Как рыбка в аквариуме, которой необходимо попасть в ручеек и потом в большую реку.
Ильдар ХАБИБУЛЛИН