 |
| «Запад» направляется в плавдоке к месту установки на Красной пристани. Фото из архива Олега Химаныча |
Идеалисты и финансисты
В конце августа в правительстве Архангельской области вопрос «Что делать с «Западом»?» снова рассматривали. Вел дискуссию министр промышленности, транспорта и связи Эрнест Белокоровин. Как и ожидалось, разговор начался с призывов «сохранить шхуну для потомков как исторический памятник». Призывы эти понятны, и среди специалистов, приглашенных на совет, не было того, кто бы высказался за снос. Однако начальник архангельской мореходки Сергей Марков поставил призывам идеалистов точку: мы живем в государстве, которое никогда не вернет музеям финансирование в масштабах Советского Союза. Сергей Валентинович, конечно, прав – исходить приходится из экономических реалий, а они таковы, что областной бюджет не может финансировать восстановление «Запада», как и взять его затем на содержание. Для спонсоров и прочих добродетелей, как выясняется, сумма тоже неподъемная. Для музея тем паче. Что делать? Позволю отступление. Вообще-то, шхуна «Запад» – памятник не сам по себе, а один из них в морском мемориале, который волею противоречивой русской судьбы складывался на Красной пристани не одно десятилетие. Сваи причалов здесь, образно говоря, еще от той, дореволюционной Соборной пристани. Здесь и музей северного мореплавания, бюсты мореходов и корабелов под сенью храмовых куполов, и памятник Петру, и, если угодно, памятник жертвам интервенции. Там же в свое время нашлось место для постамента с «Западом». Поэтому вычленять проблему шхуны из общего контекста главного морского центра Архангельска было бы ошибкой. Впрочем, о планах мемориала – в другой публикации. Вернемся к «Западу».Тут вам не Шотландия
Озвучивались несколько вариантов использования судна после его восстановления. Вариант первый – вернуть все, как было. Кстати, сколько денег требуется? Только разработка проекта реставрации тянет на 3-4 миллиона. Стоимость работ на порядок дороже. К тому же к «действующему музейному экспонату» потребуется протянуть несколько коммуникаций, в том числе и под землей. Накладно. А еще, чтобы держать его в исправном состоянии, только на зарплату команде потребуется около миллиона рублей в год. Неподъемно. Второй вариант - сдать судно в долговременную аренду серьезной фирме, обязав ее восстановить шхуну. Но тогда с «Западом» музею придется расстаться – в права вступает арендатор. Третий вариант предложили музейщики – судно отдать детскому морскому центру «Адмирал». Но центр при музее еще только планируется открыть, возможности же самого музея в зарабатывании денег более чем скромны. Четвертый - в проекте реставрации судна заложить возможности размещения экспозиций об истории традиционного поморского судостроения. Знакомство с ними – платное. В свое время Британский музей мореплавания, отвечая на мой запрос о судьбе судов-китобойцев, построенных шотландцами в последней трети XIX века, пояснил: из знаменитой серии ныне продолжают жить два судна: одно как плавучий бар, второе как музей морской истории. Да, но в Шотландии посещение музеев очень дорогое удовольствие – с нашим никак не сравнишь, как и цены на музейные сувениры, справочные услуги и так далее. У нас так не заработать. Наконец, еще один вариант, к слову, возникший уже в ходе обсуждения, – восстановить судно как макет в натуральную его величину. Это хотя и лишит посетителей доступа во внутренние помещения «Запада» и на его палубу, но хотя бы судно-символ останется.Поморский критерий
О символе. Шхуна «Запад» построена в Финляндии в 1949 году в серии парусно-моторных судов, передана СССР, работала сначала на Балтийском, затем на Белом море. После вывода из состава флота передана архангельской мореходке как учебное судно, списана в 1976-м, позже установлена на Красной пристани как символ северного мореплавания. Сомнения в том, что «Запад» символизирует собой северное (поморское) мореплавание, высказывались и раньше. Во-первых, шхуна все же финской постройки и создавалась для Балтики. Во-вторых, отработал «Запад» на Белом море относительно недолго. Если же вспомнить, что кораблестроению и мореходству Поморья уже далеко за три столетия, то у шхуны и вовсе скромный плавательный стаж. Поэтому трудно возразить тем, кто считает историческую ценность шхуны для Беломорского Севера завышенной и полагает, что более правомерным было бы появление в символическом ореоле Красной пристани поморской лодьи, коча или иного судна-работяги, сработанного руками соломбальцев или же мастеров-корабелов из Пиндушей или Чевакино. В свое время сделать это не получилось, хотя в середине 70-х такая возможность, честно говоря, имелась. Сейчас же судов - представителей традиционного для Севера деревянного судостроения, верно, не сыскать даже в заброшенном виде и в самых отдаленных затонах. Впрочем, на мой взгляд, есть вариант, который при положительных экспертных оценках экономического порядка мог бы стать компромиссным в ситуации с обреченным на разрушение «Западом». Признаться, в толстый кошелек нашей общественности я не верю. Даже памятуя о фонде спасения шхуны во главе с большим энтузиастом морской истории Сергеем Терентьевым. Не то нынче время. И страна не та, а главное - люди. Потому и предлагаю искать компромиссы.Вариант «Касатка»
Моряки старшего поколения, особенно те, кому довелось работать в 50-60-х, должны хорошо помнить мотоботы Северной моторно-рыболовной станции – МРС Архангельского управления по делам рыбколхозов. Их причисляли к типу «Касатка» и строили сразу на нескольких верфях, из которых Соломбальская, пожалуй, считалась наиболее крупной. Суда небольшие, деревянные, длина корпуса не больше 20 метров, осадка в грузу чуть за 2,5 метра, мотор в 115 л.с., названный в дань только что отгремевшей войне «Победа», плюс небольшое парусное вооружение на двух мачтах, трюм, лебедки, скромные кубрики для команды… Всего таких мотоботов построили за сотню. На них фактически держался весь наш послевоенный прибрежный промысел, да и каботаж в не малой степени. Вот они-то в действительности полностью соответствовали критериям судов северного, поморского судостроения, да и отходили они в море никак не меньше своего ровесника «Запада», и трудовой славы снискали предостаточно. Однако в относительно благополучное время 80-х это морское племя трудяг по изношенности списали. В 90-х береговые кладбища «Касаток» мне довелось видеть и в Шойне, и в Пертоминске, и в иных поморских селениях Летнего, Зимнего, Конушинского и Канинского побережий. Так вот, коль скоро есть вариант с установкой на постамент Красной пристани полномасштабного макета корабля, то, быть может, стоит рассмотреть не дорогостоящий вариант реставрации «Запада», а менее затратный - изготовления Соломбальской верфью макета отечественного мотобота типа «Касатка»? Фактически по главным размерениям такое судно в два раза меньше «Запада», соответственно и затрат на его содержание в будущем потребуется значительно меньше. А о вынужденной замене «Западу» не мешает помнить. Без корабля, олицетворяющего северное мореплавание, Красная пристань, а следом и весь Архангельск, лишится яркого символа принадлежности к морской ауре.Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта
